Искусство утопии

Эта книга довольно часто воспринималась и продолжает восприниматься как упрек, если не обвинительный приговор, искусству русского авангарда, поскольку в ней утверждается преемственность между идеологией авангарда и идеологией сталинской эпохи. На самом деле автор, конечно, любит авангард вообще и русский авангард в особенности. И именно эта любовь к авангарду заставила автора усомниться в расхожем мнении, что, дескать, сталинизм означал конец авангарда, что авангард после середины 30-х годов перестал быть реальной исторической силой и вместо этого окончательно превратился в набор артефактов, не имеющих более никакой ценности, кроме денежной...
Сталинская эпоха не произвела никакого отчетливого, легко опознаваемого собственного стиля. Скорее, она использовала самые различные стили, чтобы создать из них единое, тотальное произведение искусства, каким являлась сама советская действительность. Советский человек жил в те годы не внутри реальности, а внутри искусства. Авторство этого тотального произведения искусства приписывалось, как известно, Сталину, который, таким образом, выступал в качестве художника вагнеровского типа...
Все эти тексты носят полемический характер - они отстаивают определенное понимание искусства и творчества определенных художников. И делают это, как мне кажется, достаточно эксплицитно. Мне вообще чуждо представление о художественном критике как о знатоке, как о нейтральном и 'объективном' арбитре искусства. Критика должна быть либо ангажированной - либо никакой...
(Борис Гройс. Из предисловия к книге 'Искусство утопии')